«Написал комментарий, который изменил меня и мое будущее». История выжившего после пыток в кадыровской тюрьме

0
26

Письмо матери

После разговора мама спросила у них, что можно сделать, чтобы меня вытащить. За освобождение они потребовали миллион рублей. Мама сказала, что у нее есть 250 тысяч, и спросила, может, можно было бы снизить ценник. Они рассмеялись ей в лицо и сказали, что они в ресторане тратят за один обед 300 тысяч. Тогда моя семья насобирала эти деньги, влезла в долги. Мама привезла оговоренную сумму, но они меня все же не выпустили – вызвали ее на следующий день и потребовали еще 500 тысяч рублей со словами, что на меня поступило еще одно новое заявление.

Я знал, что у родителей нет таких денег, и сказал матери не платить им больше. Честно говоря, я уже думал, что оттуда не выйду живым. На следующий день они заставили меня позвонить отцу, чтобы он пришел. Я специально грубо с ним говорил, чтобы он не приходил, хотя никогда не сделал бы этого в другой ситуации. Отец наорал на меня, сказал, что я ему больше не сын, и бросил трубку. Меня это тогда успокоило.

"Мы тебя до такого доведем, что ты в карцере повесишься"

В середине сентября меня из этого подвала перевели в изолятор временного содержания. В ИВС было свободнее, там не могли прийти сразу и побить. Условия, конечно, были лучше – мне поначалу казалось, что я попал в рай. Там кровать хотя бы была железная, белые стены. Можно было поспать, чай попить, в туалет сходить, была вода, можно помыться. А в подвале я за полтора месяца в зеркало ни разу не смотрел и воду не видел.

В один из дней меня вызвал Рамазан Джабраилов, начальник оперативного отдела СИЗО-1 Грозного, и потребовал признаться в "содеянном" в течение одного дня. Я сказал, что не возьму на себя больше никакую статью. После этого меня отправили в карантинную камеру и снова начали бить.

Следы пыток

Тогда Хасбулат Алсултанов, начальник СИЗО-1, мне сказал: "Прекрати отрицать, иначе мы тебя до такого доведем, что ты в карцере повесишься".

Я много размышлял о том, почему они так жестоки к людям. Думаю, есть две причины: власть, которую они чувствуют по отношению к нижестоящим, и страх, который они также чувствуют, но перед вышестоящими. Два этих чувства находят выход в виде жестокости. И любой, кто попадал в эту среду, становится жестоким, даже если он зарекался не быть таким. Например, стажер по имени Абубакар, который там работал. Он казался неплохим парнем. И в самом начале его стажировки я сказал ему: "Ты тоже будешь меня бить, Абубакар". Он ответил: "Нет, брат, ты что? Я же молюсь Аллаху, и я сотрудник правоохранительных органов".

Через 20 дней он крутил баранку аппарата для пыток током и приказывал мне: "Рассказывай".

"Оюб Титиев был легендой в этом СИЗО"

Наверное, одно из важных воспоминаний тех дней, – это то, что в СИЗО в одной из соседних камер сидел чеченский правозащитник Оюб Титиев. Его уважали простые заключенные и боялись силовики. Звучит странно, но это так. Кадыровцы к нему даже лишний раз не подходили. Они знали, что за ним наблюдает слишком много людей. И, например, если меня там забьют и об этом даже никто не вспомнит, то Титиева все знали, и если бы с ним что-то такое случилось, это было бы чревато последствиями и большой оглаской, которую кадыровцы очень не любят.

Никто не верил в провластную байку о том, что Оюб хранил наркотики, все знали Титиева и знали, что он за человек. И многие знали того человека, который указал на Титиева, что он якобы видел, как Оюб курит анашу. Указавший на него, к слову, был конченым наркоманом – с нами сидели ребята из Шали, которые знали этого человека (в чеченских селах все друг друга знают), и они подтверждали это.

Даже находясь за решеткой, Оюб консультировал многих и помогал. Он был надеждой и, пусть это прозвучит громко, легендой в этом СИЗО. Многие хотели хотя бы его голос услышать.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

"Если ты не признаешься, за решетку отправится сын". Оюб Титиев о пережитом в тюрьме, Наталье Эстемировой и страхе в Чечне

"Перед комиссией нас заставляли благодарить Кадырова"

За все время нахождения в СИЗО я написал кучу жалоб: прокурору, уполномоченному по правам человека Чечни и России, в Следственный комитет Бастрыкину, Чайке. Все они перенаправлялись по месту отсидки. Иногда приходила комиссия. Самое циничное было, когда перед комиссией нас заставляли благодарить Кадырова. Потом ко мне приходили силовики и говорили: "Мы тебя уничтожим". Никаких ответов на мои обращения я не получал.

Через пять месяцев в этом аду я вышел под подписку о невыезде и вскоре уехал из страны. Я никогда не думал, что уеду, и не собирался этого делать. Но мне было страшно проходить это испытание снова. Хотя сейчас иногда я снова хочу вернуться в то СИЗО. Нет, не из-за пыток, конечно, а потому что там было какое-то единство между нами, простыми людьми, которое я нигде больше не встречал. Там, в кадыровском подземелье, томились искренние, настоящие люди, которые поддерживали друг друга и желали друг другу только добра.

С некоторыми из тех, кто сидел тогда со мной, я поддерживаю отношения до сих пор. Но многих братьев подземелья уже нет в живых: им сначала дали сроки, а когда началась война – отправили в Украину под угрозой добавления новых сроков. Не отправили только тех, кто проходит по террористическим и экстремистским статьям, ведь кадыровцы понимают, что это не зэки из "ЧВК Вагнера". Наши могут развернуться и пойти воевать против России.

Этот опыт оказался для меня хоть и жестокой, но хорошей школой жизни. Я стал другим, и я лучше узнал людей. Когда меня посадили, все меня осуждали и ни один человек не предложил помощь моей семье. Мою жену вынудили уйти от меня, а детям запретили со мной общаться. Помню, когда я вышел, няня в детском саду удивленно воскликнула: "А разве ты не погиб в Сирии?", а мой маленький сын спросил:" Папа, а ты что, бандит?" Это было и смешно, и грустно.

Я раньше жил, кормил семью, смотрел футбол по вечерам и не интересовался политикой. Более того, когда натыкался на положительные публикации о Кадырове, мне казалось, что он хороший хозяйственник, и глубже этой мысли я не уходил, тем более я тогда не жил в Чечне и не знал всего, что там происходило. Потом я понял, что все эти публикации обусловлены пропагандой и страхом перед падишахом.

Ради того, чтобы понять жизнь, я бы, наверное, еще раз оставил этот комментарий и вернулся в то СИЗО. Даже если бы меня убили, я не хочу бояться и молчать. Я хочу жить так, чтобы потом, если когда-нибудь меня вспомнят, то скажут: вот бы такой человек и он был за правду.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Исчезновения неугодных. Как федеральные СМИ говорят о похищениях критиков Кадырова

После начала войны в Украине ситуация с пытками в Чечне не изменилась, сообщили редакции Кавказ.Реалий в чеченской правозащитной ассоциации "Вайфонд". По словам правозащитников, трое их сотрудников были в Чечне жертвами пыток, в том числе и током. Эти пытки проходят по похожим сценариям, обращающиеся в "Вайфонд" люди также сообщают о подобных случаях. То, как они описывают пыточные комнаты, совпадает с описанием, которое дал Муслим.

"Ток – это уже что-то обычное. Практически все через это прошли и проходят. Когда к нам кто-то обращается и рассказывает детали, мы примерно знаем, что он будет говорить. От мужчин требуют давать ложные показания против себя и других. Приводят иногда женщин (мать, жену, сестру, дочь), угрожают насилием", – говорят в "Вайфонде".

  • Международная правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) опубликовала "Всемирный доклад – 2023" – годовой обзор ситуации с правами человека во всем мире. В разделе, посвященном России, особо отмечены грубые нарушения прав человека в Чечне. Так, правозащитники обращают внимание на "безжалостное подавление любых проявлений инакомыслия", включая задержания и недозволенное обращение с родственниками покинувших страну критиков главы республики Рамзана Кадырова, их принуждение к извинениям.
  • Глава Чечни Рамзан Кадыров утверждает, что секретных тюрем в республике нет. В частности, он заявил об отсутствии подвалов для незаконно задержанных на территории его особняка. В то же время "Новая газета" и правозащитная организация "Комитет за гражданские права" неоднократно сообщали, что в секретных тюрьмах в Чечне содержат похищенных силовиками жителей республики. Оппозиционный блогер Ибрагим Янгулбаев описал секретную тюрьму, в которой находился сам, и рассказал о личном участии Кадырова в пытках.

Редакция Кавказ.Реалий не раскрывает имя героя по соображениям безопасности. Его история подтверждается несколькими источниками, в том числе правозащитниками.

Полностью материал опубликован на сайте проекта Кавказ.Реалии

Источник

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь