Дело Амирова: приговор длиною в жизнь

Саид Амиров. Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ

Николай Проценко журналист

Дело Саида Амирова, кончившееся пожизненным приговором для бывшего мэра Махачкалы, - это второй по значимости политический процесс в истории современной России после дела Михаила Ходорковского.

Несмотря на совершенно разные фабулы этих двух дел, в них присутствует общий внутренний сюжет – о том, как политическая воля государства торжествует над здравым смыслом.

От ЮКОСа до Махачкалы

Аналогия между делом Амирова и делом ЮКОСа прослеживается хотя бы в том, что в обоих случаях для окончательной и бесповоротной победы правосудия потребовалось два процесса. Но не только это роднит оба знаменитых дела – главное здесь в том, что в искусствоведении называется «обнажением приема», обусловленным политическим заказом.

Столь жесткая реакция государства в принципе объяснима. Истинной причиной дела ЮКОСа нередко называют планы Ходорковского по продаже компании американской Exxon Mobil, что означало бы переход крупнейших нефтегазовых активов страны под иностранный контроль.

В случае же Саида Амирова федеральный центр явно больше не собирался мириться с той приватизацией государства, которая произошла в Дагестане и олицетворением которой стал мэр Махачкалы. Поэтому оба процесса имели отчетливо показательный характер – чтоб другим было неповадно.

Но  эффект в результате был достигнут прямо противоположный: в силу надуманности выдвинутых обвинений представить Ходорковского и Амирова в качестве архизлодеев не удалось, а вот образ несправедливо пострадавших у подсудимых появился быстро. 

После вынесения приговора по первому делу Михаила Ходорковского научный редактор и ведущий колумнист журнала «Эксперт» Александр Привалов опубликовал нашумевшую тогда статью «Приговор по нераскрытому делу», в которой подробно доказывал, что следствие так и не добралось до конечных бенефициаров финансовых схем основателя ЮКОСа.

Между тем как раз это и могло быть самым интересным в деле Ходорковского, поскольку все нити в этих схемах сводились к загадочной офшорной компании «Джамблик», зарегистрированной еще в 1984 году. Из этого в порядке гипотезы Привалов сделал вывод, что сам Ходорковский был всего лишь «оператором» активов, реальными собственниками которых могли быть некие неназванные, но чрезвычайно влиятельные «опера». Но они-то и остались за кадром дела ЮКОСа.

Эта гипотеза, из которой следовало, что судили Ходорковского, в общем, не совсем за то, за что надо, в целом совпадала с тогдашним мнением ряда юристов, что обвинения, предъявленные главе ЮКОСа, могли быть и более достоверными. Благо поводов было достаточно – скажем, темная история с убийством мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, расследование которого Следственный Комитет возобновил этим летом с издевательской формулировкой «по появившейся в распоряжении СК оперативной информации», как будто Петухова расстреляли не 17 лет назад, а позавчера. Что же касается второго дела Ходорковского (о хищении нефти), то его фабула была настолько абсурдна, что лишний раз об этом и упоминать не стоит – все уже было сказано в ходе процесса.  

Нечто подобное мы получили возможность наблюдать и в деле Саида Амирова. Список претензий к махачкалинскому градоначальнику был хорошо известен задолго до его ареста – это и разгул самозастроя в Махачкале, и весьма творческое отношение мэрии к земельному законодательству, и покровительство «карманным» организациям, и специфические способы воздействия на бизнес, и много чего еще.

Намекали и на наличие у Амирова связей с бандподпольем – правда, назывались куда более серьезные фигуры, чем бывший помощник кизлярского прокурора Абдулгалимов, больше известный по прозвищу «Мага Колхоз».

Любопытные детали вскрылись и в ходе первого процесса, когда «пострадавший» Сагид Муртазалиев сообщил о конфликте с Амировым по поводу неуплаты отчислений в пенсионный фонд компаниями, близкими к мэру.

Но ровным счетом ничего из перечисленного (а по каждому из этих пунктов следователи наверняка могли изготовить по букету уголовных дел) в ходе двух процессов Амирова публике не было предъявлено.

Как будто никто из правоохранителей и не усомнился в заслугах бывшего мэра в превращении Махачкалы в один из самых благоустроенных городов России, если судить по дипломам многочисленных конкурсов. Но, как говорят знающие люди, за нарушение Градостроительного Кодекса у нас еще не посадили ни одного мэра.

К тому же если бы Амирову были предъявлены обвинения по тем статьям УК, которые явно прочитывались в его деятельности на посту мэра Махачкалы, то процесс получился бы откровенно скучным. Мэр, попавшийся на незаконной раздаче земли или на организации конкурсов в пользу родственников и знакомых, – это как-то слишком банально.

Однако Саид Амиров всегда претендовал на то, чтобы быть политической фигурой, – вот ему и устроили политический процесс в двух актах.  Такова иезуитская логика отечественного правосудия.

Кстати, по тому же сценарию развиваются события и в деле против Сагида Муртазалиева, которому предъявили серию обвинений по особо тяжким статьям УК типа «убийство» и «финансирование терроризма», но почему-то правоохранительные органы пока хранят молчание относительно того, что происходило во вверенном Муртазалиеву государственном учреждении – дагестанском управлении Пенсионного фонда. 

Хотя с точки зрения здравого смысла, а не политического заказа, начинать надо было именно оттуда – о том, какие аферы в Дагестане проворачиваются с материнским капиталом, вам расскажет в этой республике даже ребенок. Что говорить, если самое популярное объявление на махачкалинских столбах – это именно «маткапитал».

Стоит отметить, что за два с лишним года, прошедших после его ареста, в Махачкале до сих пор не появилось нового постоянного градоначальника без приставки «врио» – более того, обязанности главы города временно исполняет уже третий человек.

В деле Саида Амирова государство вновь наглядно продемонстрировало готовность действовать в полном соответствии с известным принципом иезуитов – цель оправдывает средства. Более того, этим делом государство дало понять, что никакие прошлые заслуги перед ним недействительны в том случае, если возникает необходимость отработать политический заказ.

Возможно, у Саида Амирова были основания рассчитывать на снисхождение, учитывая длинный список его наград и благодарностей от самых разных инстанций (включая ФСБ и РПЦ), но оказалось, что это вовсе не индульгенция. Равно как и состояние здоровья подсудимого – не исключено, это вообще уникальный случай в российской судебной практике, когда инвалид первой группы получает предельный срок заключения.В общем, это был во всех смыслах беспрецедентный процесс.